БАСНЯ. ГРУСТНАЯ… ПОКА «ТАКИЕ» В ОРГАНАХ…
| Строгий костюм на нем. Галстук. Пиджак.
Даже шнурки под цвет глаз, а не как попало. Под портретом Дзержинского – начальник над «Борцами» с «рыцарями плаща и кинжала».
Лицо без эмоций. Желваки ходят, скулы. Одна бровь — чуть поднята, другая — нахмурена. Любого собеседника пришпилит к стулу |
|
На каждом совещании требует тоном С металлическими оттенками в голосе: — Всю сволочь, ворующую миллионами, Привлекать к ответственности, по всей строгости!
Вот подчиненный что-то хочет доложить, Его не слушают. Начальник непреклонен: — Вы, товарищ — глухой? Государству важны Расхищенья не тысяч, а миллионов!
О хищении двадцати миллионов доклад. Начальник внимателен к этим материалам, Комментируя метко: «Вот сволочь! Вот гад! Столько наворовал! И все ему мало!»
Итожит начальник, доклад: «В лагеря Поедет ворюга теперь лет на двадцать! А дело проверки пока у себя Оставлю. Ну, чтобы вникнуть и разобраться!»
Через неделю. В полночь. Тот же кабинет. Эдмундович с портрета наблюдает: Начальник за столом. От лампы – свет Прямо в глаза расхитителю-негодяю.
Дзержинский, наверное, руки потер: Мол, выполняют потомки мои заветы, Раз начальник ночью семье предпочел Работу, чтобы «колоть» врага до рассвета.
— Вы миллионов двадцать своровали! – Начальник начинает в жуть вгонять. – И это только то, про что мы точно знаем, И сможем все в суде мы доказать!
Потом недолгий монолог идет, Чтоб сказанное не было бравадой, Про то, как не по средствам враг живет И тратит в час – пять месячных окладов.
— Бе-е… Му-у… — по-скотски враг мычит… Доказательства озвучены довольно веские. И срок реальный тюремный грозит, Нешуточно-долгий срок и недетский…
— Ну, что? Ведь я прав! А хотите чаю? – Начальник вкрадчивый включает тон. – Икру, правда, вам я не предлагаю… Даже «заморской»: мы бедно живем…
И тут барыга что-то понимает: Ночь, тет-а-тет и тяжкий вздох о бедности… Ему, неужто, поделиться предлагает Ворованным тот самый, Что всегда орет о Честности????
— Я бы помог с икрой… Но я ведь сяду! — А вдруг не сядете? И коль договориться Мы сможем, будет только надо Украденным со мною поделиться.
И вот калькулятор на свет извлечен С кнопками, стертыми от таких расчетов. И иуда в погонах застучал на нем Клешнями, мокрыми от жадного пота:
— Дело закрыть – миллионов пять… А если изволите что-то конкретно, Например – источник информации узнать, Платите еще: все под грифом «секретно»!
Потом до утра на «ты», до слюней Пред ликом Феликса жадность и подлость Продавали Родину и судьбы Людей Обнаглевшей вседозволенности.
И вот иуда один сидит, Выклянченные серебряники подсчитывая, И вдруг в башку ему летит Удар со скоростью метеорита!
И еще! И еще! За ударом удар! Куда попало оплеухи влетают. В паденьи иудушка вдруг увидал, Что это… Дзержинский его пинает: — Как смог ты, сволочь, так поступить??? Враг теперь будет смеяться над нами: «И даже этих можно купить Со всеми Системными их потрохами!» Ты только что, сукин сын, предал Память в борьбе с врагами павших, Всех тех, кто преступности вызов бросал, Кто голодал и не досыпал, Но Честь Офицера не замаравших!
— Теперь все другое!!! И я не со зла! А вот если бы те времена были… — Заткнись, тварь!!! Знаешь, в Те времена Тебя бы на выстрел к Нам не подпустили! Такие идут к Нам не выявлять, Предупреждать, пресекать преступления, А чтобы неприкасаемым стать, И ксивой своей везде махать Лишь только для личного обогащения…
Феликс свой маузер достал: «Больше терпеть тебя, мразь, не буду!» С серебряной пулей патрон дослал И в лоб направил ствол иуде.
Забился в конвульсиях и заскулил, И вдруг… проснулся со страха иуда. Но все же с испуга в штаны наложил, Не веря в свое спасение-чудо.
Обгадился? Что ж! Оно – не в первой От кошмаров таких под себя испражняться… И, воняя, иуда пошел долой Снова гадить Стране и наживаться.
Сергей В. СмирновЪ |
